Еще одним огромным событием в начале лет, проведенных мною в Регенсбурге, была публикация миссала Павла VI, сопровождавшаяся почти полным запретом - переходная фаза составляла всего полгода - миссала, которым мы пользовались до тех пор. Я был рад тому, что теперь, после периода экспериментов, часто деформировавших литургию, мы получили обязательный литургический текст. Но запрет старого миссала привел меня в смятение, поскольку за всю историю литургии ничего подобного не имело места. У нас же пытались создать впечатление, что все происходящее - совершенно нормально. Предыдущий миссал был создан Пием V в 1570 г., в связи с Тридентским Собором; поэтому вполне естественно, чтобы четыреста лет спустя, после нового Собора, новый Папа представил нам новый миссал. Но историческая правда была иной. Пий V лишь повелел переработать Missale Romanum, использовавшийся в то время, что в ходе веков случалось не раз. Многие его преемники также перерабатывали этот миссал, но ни разу не противопоставляли одни миссал другому. То был постоянный процесс роста и очищения, преемственность которого никогда не нарушалась. Нет никакого "миссала Пия V", который создал бы сам Пий V. Есть лишь ревизия текста, проведенная Пием V - один из этапов долгой истории роста. Новшества, вышедшие на первый план после Тридентского Собора, были иного рода. Нашествие Реформации приняло прежде всего форму литургических "реформ". Речь шла не просто о сосуществовании Католической Церкви и Протестантской Церкви. Раскол в Церкви начался почти что незримо и нашел свои наиболее видимые и решающие проявления в изменениях в литургии. Изменения эти, в свою очередь, приняли на местном уровне самые разные формы, так что и здесь человек часто не мог точно указать границу между тем, что еще остается католическим, и тем, что католическим уже не является.
Последствия могли быть лишь трагическими. В этой вызывающей смущение ситуации, которая стала возможной по причине отсутствия единого литургического законодательства и унаследованного от средневековья литургического плюрализма, Папа решил, что отныне Missale Romanum - миссал града Рима, как гарантированно католический - следует ввести везде, где не смогут показать, что их литургии по меньшей мере двести лет. Там же, где литургия существовала в течение этого срока, она могла сохраняться, поскольку в ее католическом характере можно было не сомневаться. В этом случае мы не можем говорить о запрете какого-либо предшествующего миссала, ранее утвержденного как правомерный. Теперь же запрет миссала, плода постоянного развития на протяжении многих веков, начиная с сакраментариев древней Церкви, создал разрыв в истории литургии, последствия которого могли быть лишь трагическими. Собор поступил разумно и правильно, предписав провести ревизию миссала, какие неоднократно производились и раньше, на этот раз - более тщательную, прежде всего из-за введения народных языков.
Но случилось иное: старое здание было разрушено, и на его месте возведено другое, конечно же - не без использования материалов и даже архитектурных планов старого. Несомненно, что новый миссал во многих отношениях принес подлинное улучшение и обогащение; но установка его как нового сооружения на месте того, что выросло исторически, искоренение результатов этого исторического развития, тем самым представил литургию уже не живым организмом, а продуктом кабинетной работы и юридической власти; это причинило нам огромный вред. Создалось впечатление, что литургия - нечто искусственное, не данное заранее, а находящееся в нашей власти. А отсюда последовало и то, что мы не должны признавать право на принятие решений лишь за учеными и центральными властями - что, в конечном итоге, каждая "община" должна сама творить свою литургию. Но самодельная литургия уже не может приносить нам правильный плод - встречу с тайной, не созданной нами, а скорее давшей нам начало и ставшей источником нашей жизни.
Распад литургии. Обновление литургического чувства, литургическое примирение, возвращающее признание единству истории литургии и понимающее II Ватиканский Собор не как разрыв с традицией, а как этап ее развития - все это очень нужно для жизни Церкви. Я убежден, что кризис в Церкви, который мы сегодня переживаем, в значительной степени порожден распадом литургии, временами доходившим даже до положения etsi Deus non daretur ("как если бы Бога не было") - то есть до безразличия к тому, существует ли Бог, говорит ли Он с нами и слышит ли нас. Но когда общность веры, всемирное единство Церкви и Ее истории, тайна живого Христа становятся не видны в литургии, где же Церкви обретать зримость своей духовной сущности? Община служит тогда лишь самой себе, а это совершенно бесполезно. И поскольку церковная община не может происходить от самой себя, но возникает как единое целое, лишь имея начало во Господе, посредством веры, подобные обстоятельства непременно приводят ее к распаду на разношерстные сектантские группки - в Церкви возникают противостоящие друг другу партии, и она разрывается на части. Вот почему нам нужно новое Литургическое движение, способное призвать к жизни подлинное наследие II Ватиканского Собора.


Первая публикация (на англ. яз.): Joseph Ratzinger. Milestones: Memoirs 1927-1977. Ingatius Press, 1998.